Хороший текст
***
Сил нет читать про тупоймирняк, который не покидает территорию боевых действий. Волонтеры, похоже, меряют социальную приспособленность граждан по себе, поэтому считают, что какая-то сельская бабулька может легко сняться с места и устроиться на новом.
Не могу понять, это новость, что ли, что наши люди плохо социализированы? У нас есть узкое гражданское общество, в котором люди образуют сеть взаимопомощи на доверии, и за счет этого могут решать многие вопросы. Когда люди постоянно оказывают помощь и пользуются помощью других людей, у них качественно иной уровень жизни. Нерешаемые вопросы становятся решаемыми. Но большинство наших граждан до сих пор страдает советской зашуганностью, когда никто никому не доверяет. Они везде видят подвох. Они цепляются за свой шесток, потому что видят его единственным безопасным местом, вокруг которого - великое неизвестное ничто, предположительно, ночь, полная ужасов.
Я помню, как было страшно в городе моей бабушке, которая почти никогда не покидала родную деревню. Если привык всю жизнь видеть знакомые лица и ходить одними и теми же дорожками, то большой город, где вокруг неведомый ландшафт, сплошные незнакомые люди и неизвестно, как проехать на метро - это нереальный стресс. Наталья Маркович описывала случай, когда в лагере беженцев женщина натурально сошла с ума и требовала вернуться домой. Под бомбы, но домой. В знакомую обстановку, где известно, что делать каждый день. Потому что не факт, что дома бомба прилетит именно в тебя, а сводящая с ума неизвестность и ненужность - вот она, вокруг. Люди боятся таких ситуаций больше, чем смерти. Никто не хочет жить как нахлебник и никому не нужное пятое колесо в телеге. Если люди превращаются в социальное ничто, они испытывают такую боль, что сходят с ума или стремятся к физической смерти.
У меня есть знакомые, которые в молодости путешествовали автостопом, принципиально без денег. Они себе устраивали такое приключение, сознательный выход из зоны комфорта для исследования своих границ. Но это ведь не для всех. Обычный человек после такого приключения поседеет. Не каждый может обращаться за помощью к незнакомым людям и пользоваться их безвозмездной поддержкой за красивые глаза. Большинству неприятно просить людей о помощи. На это идут только в крайних случаях. Проще приехать в незнакомую страну и стоять на вокзале, в надежде, что волонтеры сами найдут и предложат помощь. Проще сказать волонтеру, который предлагает вывезти из зоны боевых действий, не поеду, у меня тут куры.
Многие почему-то не понимают, какие альтернативы люди взвешивают в голове. В представлении волонтера, это выбор между смертьи брошу все, лишь бы спастись, а там как-нибудь устроюсь, не впервой, а в представлении мирного жителя это вероятная смертьи унижения, нищета, беспросветность. Когда я выезжала из Харькова, папа мне кричал Куда ты едешь?! Ты за границей будешь нищей, а тут у тебя работа есть. Ну да, пусть снаряд на голову прилетит, или случится оккупация и в подвал потащат, зато работа, зато определенность. Такая у людей картина мира. У большинства людей нет ресурса на адаптацию в незнакомом месте. Они никогда и нигде не устраивались, их как-то родители устроили в свое время, как у нас принято, и все, это их предел. Они и в знакомой обстановке растеряются, если потеряют дом-работу, что уж о незнакомой говорить.
Если уговаривать их куда-то ехать, то бесполезно живописать картины их смерти, они и так знают об опасности. Нужно уменьшать их стресс историями о том, что о них как-то позаботятся. Даже жить будете в спортзале школы на матрасе, питаться и лечиться гуманитаркой- это уже определенная картина будущего. Понимаю, что не хватало еще волонтерам, героям, брать на себя дополнительную нагрузку, танцевать вокруг повальной инфантильности наших граждан. Но какая альтернатива? Тут надо как-то решить вопрос с трусами и крестиком: или помогать выехать уязвимым людям, или наплевать на них, потому что они сами виноваты в своей слабости. Уязвимость вроде возраста и болезней признается как таковая, а социальная неприспособленность почему-то нет.
При этом, если заговорить с активистами гражданского общества, как бы решить эту проблему, они сразу скучнеют. Осуждать сограждан за инфантильность? Сколько угодно. Взять на себя решение этой проблемы - ну нет. А кто ее решит? Я знаю, что те, кто пытался делать проекты о гражданском просвещении, сталкиваются с тем, что это никому не надо. Да, это так. Инфантилы не видят проблемы в своей инфантильности, они видят проблему в недостаточной поддержке общества. Сейчас, конечно, нет ресурса решать эту проблему. Но если б весь тот ресурс, который лидеры мнений потратили на стенания о повальной инфантильности общества, направить на мозговой штурм что с этим можно сделать, возможно, дело бы сдвинулось. Сейчас наши граждане проходят курс знакомства с гражданскими правами и возможностями принудительно... Те, кому он не по силам, просто становятся жертвами.
Аденарзуата Мурз.
