дневник В.П. Кравкова
«Сегодня — воскресение, и в прилегающей церкви обедню служил униатский священник, имевший гражданское мужество после обедни провозгласить многолетие нашему царствующ[ему] дому; после же евангелия обратился к собравшимся с речью, что-де теперь они переходят в новое подданство, но вера их останется у них, тоже и религиозным главой у них останется тот же папа; стоявший в алтаре наш полковой попик тут же прервал его, сказавши, что насчет сохранения веры их — «что Бог даст!» Поступок был не из тактичных«.
это 7 сентября 1914 в Австрии (Западной Украине)
17 окт 1915 Пущена в ход поговорка: «Маньчжурию мы пропили, Галицию — перепопили, а Ковно — недоокопали».
7 сент 1914 Так как с верхушек колоколен производима была евреями сигнализация, то с благословения нашего епископа войска наши стали палить по главам и крестам церквей
Кажется, упомянутый епископ это Евлогий Георгиевский, тогда епископ Холмский.
Кравков вовсе не антисемит:
24 янв 1914 Пришло приказание свыше о выселении всех евреев из Сувалкской губернии и вообще с театра военных действий; штабные наши людоеды в восторге от одного представления, как это будут «гнать жидов»!! Преблагодушно в pendant передают о Гернгроссе (генерал от инфантерии (1910), в 1914–1916 гг. командовал 26-м армейским корпусом), у которого-де «рука так и тянется к жидовской морде»!! Боже мой, как я далек от той дикой среды, в которой принужден вращаться!
9 августа 1915: «За столом полковник Плющик-Плющевский с жаром рассказывал, как он сделал храбрый наскок на… врача-«жида», к[ото]рый ему не так отдал честь! Соседи по столу от удовольствия гоготали. Боже мой! Какая злобность против врачей, де еще «жидов» у наших вояк, повертывающих свой боевой фронт не в сторону настоящего неприятеля, к[ото]рого должны были бы бить нещадно, а в сторону беззащитных, безобидных людей…
19 янв 1916 Вечером прибыл в штаб бежавший к нам из плена наш солдатик. Уже не в первый раз я слышу от очевидца, испытавшего на своей шкуре нашего солдатика из плена заявление о том, что в плену русские терпят большое засилье от своих товарищей — наших солдат-евреев, которые содержатся немцами на более льготном положении и приставлены ими играть роль дядек над русскими. Как ни прискорбно это обстоятельство, но… но… не могу я строго винить и евреев за их поведение: так естественна их месть русским! Как аукнется — так и откликнется. Какою мерою мы мерили евреев — такой же мерой мерят и они нас, выйдя из нашего «верноподданства».
