18+ НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ ПРОИЗВЕДЕН (РАСПРОСТРАНЕН) ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ диаконом АНДРЕЕМ ВЯЧЕСЛАВОВИЧЕМ КУРАЕВЫМ
Структура Московского патриархата под названием «Епархиальный Совет Архиепископии православных церквей русской традиции в Западной Европе» (Archevêché des églises orthodoxes de tradition russe en Europe occidentale) 3 апреля издала коммюнике по поводу «Наказа» Всемирно-русского собора от 27 марта 2024:
«Совет Архиепископии Православных Церквей Русской Традиции в Западной Европе хотел бы напомнить, что ссылка на русскую традицию в названии Архиепископии перекликается, прежде всего, с конкретными обстоятельствами и условиями её возникновения: русской революцией, установлением атеистического режима и связанной с ним массовой эмиграцией в Западную Европу и, в частности, во Францию.
Во-вторых, наследие русской православной духовной традиции, возрожденное, в частности, Московским Собором (1917-1918 гг.) – таких, как пастырская забота, прием мигрантов – и миссионерством в принимающей стране, вполне закономерно привело к тому, что Архиепископия стала избранным церковным пространством свидетельства о православии и своей миссии «здесь и сейчас».
Благодаря русскому богословскому и духовному «возрождению» в православной литургике и экклезиологии, инициированному Свято-Сергиевским богословским институтом, основанным митрополитом Евлогием, Архиепископия благоприятствует открытости и доброжелательному приему, что объясняет сегодня европейское измерение Архиепископии, ее многонациональность и литургическое многоязычие. Именно через это открытое и объединяющее свидетельство, заключенное в духовном завещании митрополита Евлогия: «Свобода духа в Церкви священна», многие члены Архиепископии, духовенство и миряне, вместе с другими, во многом способствовали встрече и диалогу с православными из других национальностей и юрисдикций. Таким образом, сохраняя внимание к верующим из первой эмиграции и их потомкам, Архиепископия развивала и пастырское внимание к тем коренным жителям Запада, которые на местах приобщаются к православной вере.
Тому свидетельством, прежде всего, живая и творческая верность русской традиции, которая есть верность духовному и богословскому вкладу, касающемуся, в частности, богопознания, эсхатологической перспективы Воплощения, богочеловечности, понимаемой как примирение и восстановление подобия и, прежде всего, православной веры здесь и сейчас, в этом мире, «да уверует мир».
С этой точки зрения, поскольку во Христе нет ни иудея, ни грека (Гал. 3:28), то нет русских, нет украинцев, нет молдаван, французов, немцев, поляков, итальянцев, американцев… нет ни Запада, ни Востока, нет русского народа «без границ». Нет иного народа-искупителя, кроме народа всех крещёных, который составляет «царственное священство, народ святой», Церковь.
Слово Церкви – это не слово культуры, социального управления, демографического или этнического регулирования, не геополитическая программа.
Это слово, несущее Благую Весть: «научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святого Духа, уча их соблюдать всё, что Я повелел вам (мир: «будьте миротворцами», единство: «да будут все едино», любовь: «да любите друг друга»); и се, Я с вами во все дни до скончания века. Аминь.» (Мат. 28:20)».
***
Красивые слова, которые прикрывают нежелание авторов явить «свободу» не быть «едиными» с гундяевскими декларациями о «священной войне».
В их (авторов) безразмерную «эсхатологическую перспективу Воплощения» трагедия Украины, России и СВО как-то не поместилась.
